Нефть и кровь: как наследник саудовской империи получил прозвище «Мистер Костепилка»
Почему одним странам преследование политических оппонентов сходит с рук, а на другие обрушивается критика мировой общественности? Таким вопросом задавались саудовские политики после скандального убийства журналиста Джамаля Хашогги.
Наследный принц Саудовской Аравии Мухаммед ибн Салман Аль Сауд не так уж сильно пострадал от той истории. Как тогда развивались события, почему США встали на сторону саудовцев и что обидело Эрдогана — в отрывке из геополитического триллера Брэдли Хоупа и Джастина Шека «Нефть и кровь: беспощадная борьба наследного принца Саудовской Аравии за мировое господство»
Наследный принц Саудовской Аравии Салман Аль Сауд, известный среди знающих людей как MBS, к своим 40 годам успел поработать на нескольких государственных должностях, а также в области коммерции и инвестиций, стать премьер-министром, получить множество наград в Саудовской Аравии, а за ее пределами прославиться активной дипломатической деятельностью, любовью к экстравагантной роскоши и безжалостным преследованием политических оппонентов. Одним из таких оппонентов был убитый в саудовском консульстве в Стамбуле журналист Джамаль Хашогги.
Историю головокружительного восхождения Салмана Аль Сауда к власти, полного кровавых расправ и макиавеллиевских решений, написали финалисты Пулитцеровской премии, журналисты-расследователи The Wall Street Journal Брэдли Хоуп и Джастин Шек. Их книга «Нефть и кровь: беспощадная борьба наследного принца Саудовской Аравии за мировое господство» в 2020 году вошла в лонг-лист премии за лучшую бизнес-книгу года по версии Financial Times и McKinsey.
Будучи журналистами бизнес-издания, Хоуп и Шек сосредоточили свое внимание прежде всего на денежных и нефтяных потоках, проследив их источники и маршруты. Над книгой они работали несколько лет и за это время изучили множество документов, писем, расшифровок аудиозаписей, финансовых отчетов и секретных правительственных документов. В своем геополитическом триллере они описывают среди прочего, как наследник саудовского трона заручился поддержкой Дональда Трампа с помощью лести и подарков, и как закатил роскошную вечеринку на Мальдивах за $50 млн, в целях секретности запретив обслуживающему персоналу проносить какие-либо устройства, кроме телефонов Nokia 3310 — они были нужны для связи.
Книга «Нефть и кровь: беспощадная борьба наследного принца Саудовской Аравии за мировое господство» выходит в издательстве «Альпина Паблишер» в июне. Forbes публикует отрывок.
В президентском дворце в Анкаре Реджеп Тайип Эрдоган курил, заслушивая отчет главы турецкой службы безопасности. Прослушав записи с «жучков», тайно установленных в саудовском консульстве в Стамбуле еще до того, как туда вошел Джамаль Хашогги, турки поняли, что жестокое убийство журналиста было спланировано заранее.
Вот за час до трагедии саудовский судмедэксперт сетует, что расчленить труп Хашогги будет трудно. Вот он называет Хашогги жертвенным животным, а вскоре раздается отвратительный хруст кромсаемого убийцами тела журналиста.
«Харам!» — воскликнул Эрдоган. То, что произошло в консульстве, было ужасным злодеянием. Убийство было страшным оскорблением Всевышнего. Хашогги был не просто рядовым иностранным журналистом, убитым в Турции. С ним встречался сам президент, а советники президента обсуждали с ним события в Саудовской Аравии и других арабских странах.
Но еще более сильное возмущение Эрдогана вызвала реакция королевского правительства на убийство журналиста. Саудовцы отрицали, что им что-либо известно о его судьбе. Неужели они считают турок идиотами? Эрдоган и его команда решили обнародовать информацию об убийстве журналиста. Президент считал, что общественный резонанс станет хорошим наказанием для Саудовской Аравии, а также даст королю понять, что он должен отправить в Турцию эмиссара, чтобы обсудить, что делать дальше. В сложившейся ситуации Эрдоган видел возможность нагнуть Мухаммеда с его неприязнью к Турции и, возможно, даже убедить Салмана лишить зарвавшегося сынка некоторых полномочий в области международных отношений.
Сначала саудовцы не восприняли сигнал турок и не поняли, что у Эрдогана есть на них компромат. Вместо того чтобы немедленно отправиться в Турцию и замять дело, люди Мухаммеда ибн Салмана продолжали утверждать, что ничего не знают о судьбе Хашогги. Это было бы оправданно только в том случае, если бы у турецких властей не было железобетонных доказательств того, что журналист убит.
В ночь после убийства Мухаммед дал журналистам Bloomberg News интервью, о котором было договорено заранее. Речь в основном шла о планах экономических реформ, но о Хашогги его тоже спросили. «До нас дошли слухи о случившемся, — ответил принц, не выказав никаких эмоций. — Он гражданин королевства, поэтому нам очень хотелось бы знать, что с ним произошло. Как я понял, он зашел в консульство, но через несколько минут или через час покинул здание. Точно не помню. Я поручил Министерству иностранных дел разобраться в случившемся».
Младший брат Мухаммеда Халид, посол королевства в США, написал на своей странице в Twitter: «Уверяю вас: журналисты, которые говорят, что Джамаль Хашогги пропал в консульстве в Стамбуле или что власти королевства арестовали или убили его, врут».
Плакат с изображением журналиста Джамаля Хашогги во время акции протеста у входа в консульство Саудовской Аравии в Стамбуле 8 октября 2018 года. (Фото Chris McGrath·Getty Images)
Услышав заявления наследного принца и других саудовских чиновников, Эрдоган приказал слить прессе все детали убийства, в том числе и ошеломляющую историю об одном из членов отряда убийц, который прилетел в страну на самолете, принадлежащем Суверенному фонду Саудовской Аравии, захватив с собой костепилку. После публикации этой истории аббревиатуру MBS (от Mohammed bin Salman) начали расшифровывать по-новому — Mister Bone Saw, а Мухаммед ибн Салман получил прозвище «Мистер Костепилка». Убийства диссидентов властями всегда вызывают оторопь, но мировую общественность особенно возмутила леденящая кровь жестокость убийц, расчленявших тело Хашогги с равнодушием мясников, как и явная ложь саудовцев, которая делала ситуацию еще более тревожной.
Если верить словам одного из гостей принца, Мухаммед в гневе говорил, что мировую общественность почему-то возмущает убийство одного человека какими-то киллерами-одиночками, хотя на куда более серьезные, систематические гонения, практикуемые Китаем и другими странами, она закрывает глаза. В частных беседах саудовцы развивали эту тему, вспоминая, как Соединенные Штаты десятилетиями бомбили на Ближнем Востоке мирных жителей. Почему же их никто не осуждал
Саудовские власти считали незаслуженной жесткую критику, обрушившуюся на них из-за смерти одного несчастного журналиста. Когда через несколько месяцев в СМИ начали просачиваться подробности о связях Хашогги с Катаром, некоторые саудовцы почувствовали себя реабилитированными. Они говорили, что этот человек был предателем, вредителем. Но в этих заявлениях звучала нотка неуверенности. Людям было слишком трудно примириться с чудовищными подробностями преступления.
По мере расшифровки записей с прослушивающих устройств, установленных в консульстве, становились известны все новые подробности случившегося. Страсти накалялись. Саудовская Аравия переживала кризис. Король Салман решил отправить на переговоры с Эрдоганом Халида ибн Фейсала, 78-летнего губернатора Мекки. Хранитель священного города, имевший огромный опыт дипломатической работы, пользовался уважением в мусульманском мире. Это позволяло надеяться, что он сумеет заключить с турками секретное соглашение. Ко всему прочему, у клана ибн Фейсала сложились особые отношения с семьей Джамаля Хашогги. В частности, последний долгое время работал в посольствах в Лондоне и Вашингтоне под началом самого ибн Фейсала.
Халида поразила твердость Эрдогана. Никакие золотые горы, которые ему сулило королевство, не могли побудить его отказаться от козыря, способного выбить Мухаммеда из очереди на престол. По информации The New York Times, после встречи с Эрдоганом Халид сказал родным: «Нам будет очень трудно выпутаться из этой истории». The New York Times, The Washington Post и многие другие издания запустили журналистскую кампанию, в рамках которой ежедневно публиковали новости об убийстве Хашогги, а The Times при помощи экспертов-криминалистов, занимавшихся визуальным расследованием, даже смогла установить личности тех, кто входил в отряд убийц.
Но даже если эта история и достигла бы некоей критической отметки, надежды Эрдогана и разъяренных журналистов всего мира на то, что Мухаммеда немедленно отстранят от власти, не оправдались бы. Они до конца не понимали, насколько огромную власть сосредоточил в своих руках наследный принц. В прежние времена неосмотрительность или явная ошибка члена королевской семьи или придворного могла привести к тому, что его либо сразу же лишили бы полномочий, либо навсегда упрятали бы в самом глухом районе королевства. В сегодняшней Саудовской Аравии, где вся власть сконцентрирована во дворах короля и наследного принца, несчастному грозило бы куда более суровое наказание. Но кто управлял и своим двором, и двором короля? Правильно: Мухаммед ибн Салман.
Кроме того, наследного принца поддерживал другой вспыльчивый и влиятельный политик — Дональд Трамп. Благодаря связям с Джаредом Кушнером, подписанию соглашений на сотни миллиардов долларов, служивших Трампу хорошей рекламой, и демонстрации признательности президенту посредством подарков наподобие халата из шкуры белого тигра Мухаммед настолько сблизился с семьей Трампа, что тому было политически невыгодно отдавать своего арабского друга на съедение волкам. Поэтому первые несколько дней после убийства Хашогги Трамп решал, какую позицию занять.
Мировое турне Трампа: танец с саблями, толчок в спину премьер-министру и «зверь» в воротах
«Думаю, пока все говорит о том, что мы должны подождать», — ответил президент США репортеру Fox News, который спросил у него, убили Хашогги в консульстве или нет. «Возможно, нас ждет приятный сюрприз, но я почему-то сомневаюсь в этом», — сказал Трамп на состоявшейся в тот же день пресс-конференции. Через несколько дней он заявил, что, если следствие докажет факт участия правительства Саудовской Аравии в убийстве журналиста, он подумает о «жестком наказании» этой страны.
14 октября власти королевства дерзко ответили на это заявление Трампа, что, казалось, должно было только усилить конфронтацию. «Саудовская Аравия вновь заявляет о неприятии любых угроз и попыток дестабилизировать ситуацию в стране при помощи запугивания введением экономических санкций, использования политического давления или распространения ложных обвинений, — говорилось в заявлении неназванного правительственного чиновника, опубликованном в саудовских государственных СМИ. — Саудовская Аравия также гарантирует, что на любые враждебные выпады в свою сторону она будет отвечать решительно, и призывает всех помнить, что королевство играет жизненно важную роль в глобальной экономике».
Дональд Трамп и Мухаммед ибн Салман Аль Сауд. (Фото Bernd von Jutrczenka·picture alliance via Getty Images)
Госсекретарь США Майк Помпео отправился в Эр-Рияд, чтобы поговорить с наследным принцем. Когда он вернулся на родину, Трамп уже, казалось, переобулся и начал поддакивать Мухаммеду. «Я недавно разговаривал с королем Салманом. Он отрицает, что ему что-либо известно о произошедшем с его подданным, как он назвал этого человека, — заявил президент 15 октября. — Не хочу строить предположения, но во время беседы мне показалось, что в деле могут быть замешаны убийцы-одиночки. Кто знает?.. И еще у меня возникло ощущение, что ни король, ни наследный принц не знают, кто это сделал».
Через несколько дней The Washington Post напечатала последнюю колонку Хашогги под названием «Больше всего арабский мир нуждается в свободе самовыражения». Журналист осуждал «доминирование государственного нарратива над общественным сознанием» в арабском мире и высоко оценивал работу правительства Катара, поддерживающего мировые СМИ. Западная аудитория, возмущенная убийством Хашогги, восприняла статью как последнюю исповедь героя. Но в Саудовской Аравии многие сочли ее еще одним доказательством того, что журналист работал на заклятых врагов государства. Во время интервью на телевидении министр иностранных дел королевства Адель аль-Джубейр припомнил американцам пытки заключенных представителями ВС США в иракской тюрьме Абу-Грейб.
20 октября риторика Саудовской Аравии изменилась. Была представлена новая версия событий, которые привели к трагедии. Разумеется, она снимала с наследного принца любую ответственность за убийство. Согласно этой версии, власти королевства отправили в Турцию своих агентов, которые должны были вернуть Хашогги на родину, но во время разговора с журналистом «началась перебранка», которая «привела к ссоре и потасовке между Хашогги и некоторыми членами команды». Потом «началась драка, в результате которой агенты убили журналиста и попытались скрыть свое преступление». В заявлении министерства иностранных дел Саудовской Аравии говорилось, что «власти королевства глубоко сожалеют о трагедии и заявляют о своей приверженности максимально открытому освещению произошедшего».
Трамп назвал эти заявления «хорошим началом». Король Салман и Мухаммед навестили в Эр-Рияде сына журналиста, Салаха Хашогги. Молодой человек, мертвенно-бледный и подавленный, пожал наследному принцу руку. Затем король Салман приказал реформировать разведывательные службы, чтобы те действовали в строгом соответствии с нормами международного права и договоренностями по правам. Ответственным за реформу король назначил Мухаммеда. Помогать ему должна была команда консультантов из американской компании DynCorp (позже Госдеп отрицал, что одобрил контракт DynCorp с правительством королевства).
В тот самый день, когда король и наследный принц навещали Салаха Хашогги, организаторы второго форума «Инвестиционная инициатива будущего» тщетно пытались развеять мрачную атмосферу, царившую в отеле Ritz-Carlton в Эр-Рияде. Часть почетных гостей, в том числе Дэвид Петреус, некогда восхищавшийся Мухаммедом, а также целая плеяда банкиров отказались от приглашения. Газета The New York Times, которая была главным спонсором прошлогоднего форума, тоже решила не участвовать.
Лубна Олаян, самая известная в королевстве бизнес-леди, сказала угрюмой аудитории, преимущественно состоявшей из саудовцев и руководителей низшего звена зарубежных компаний: «Я хотела бы выразить благодарность всем нашим иностранным гостям за то, что сегодня они с нами, и сказать, что ужасные события, о которых все говорят последние несколько недель, чужды нашей культуре и самой нашей ДНК».
Сам Мухаммед прибыл на мероприятие и заявил, что «это чудовищное преступление не имеет оправданий», а потом добавил, что трагедия «причинила боль саудовцам и, разумеется, всему миру». Затем, как бы намекая на то, что слухи о его участии в убийстве сильно преувеличенны, принц указал на сидевшего в зале Саада Харири, премьер-министра Ливана, которого саудовцы задержали год назад. Харири аплодировал словам Мухаммеда. «Премьер-министр Харири пробудет с нами еще два дня, — сказал Мухаммед с улыбкой. — Так что не говорите, что я его опять похитил».
Убийство Хашогги все еще мелькало в газетных заголовках, и это заставило Джоэла Розенберга, христианского активиста американо-израильского происхождения, занимающегося и межконфессиональными связями, усомниться в том, что важная встреча, на которую его пригласили, состоится. Халид ибн Салман попросил его привезти в Саудовскую Аравию делегацию евангелистов. Этим жестом Мухаммед ибн Салман хотел завоевать уважение большинства представителей американского общества, а также публично продемонстрировать свою открытость диалогу с израильтянами — до него ни один король и ни один чиновник не появлялись на публике в компании граждан Израиля. Розенберг позвонил в посольство королевства, где ему сообщили, что приглашение еще в силе, и 1 ноября делегация во главе с Розенбергом прилетела на встречу с Мухаммедом ибн Салманом. Зная, что у него нет другого выхода, Розенберг начал разговор с вопроса о Хашогги.
«Произошла ужасная ошибка, — ответил Мухаммед, за которым наблюдали его брат Халид, министр иностранных дел Адель аль-Джубейр и главный советник по исламу. — Мы накажем всех виновных. Сейчас мы ждем, когда Турция предоставит нам всю имеющуюся у нее информацию <…> Обещаю, что все участники преступления будут наказаны и что все проблемы нашей разведки будут решены».
Чуть позже Мухаммед признался: «Возможно, часть вины лежит и на мне, но не потому, что я дал добро на это чудовищное злодеяние (я не отдавал приказа убивать), а потому, что из-за меня некоторые люди слишком сильно полюбили наше королевство и я наделил их слишком большими полномочиями; они думали, что, приняв это решение, порадуют нас». По словам принца, его враги использовали трагедию в своих целях. «Но я их не виню: на их месте я, наверное, поступил бы точно так же», — добавил он.
Обсуждая убийство журналиста с одним знакомым, Мухаммед говорил, что не отдавал приказа устранить Хашогги, и сетовал на то, что трагедия негативно повлияла на отношения с западными лидерами. «Они думают, что я устраняю журналистов!» — расстроенно пробормотал наследный принц.
Королевская семья заняла сторону Мухаммеда. Даже принц Ахмед, дядя Мухаммеда, всего месяц назад обвинявший короля и его сына в бомбардировках Йемена, вернулся в Саудовскую Аравию — несмотря на то, что британское правительство гарантировало ему безопасность. Зарубежные политики, бизнесмены и банкиры, которым Мухаммед пытался навязать представление о себе как о саудовском правителе нового поколения, начали отдаляться от него. Безос предупредил, что не приедет на второй форум «Давос в пустыне». Руководители крупных корпораций и известные политики не хотели, чтобы их видели рядом с человеком, обвиняемым в убийстве журналиста, который просто выражал свое мнение.
Ари Эмануэль, агент голливудских звезд, грозился перестать работать с Мухаммедом и вернуть саудовцам их $400 млн, получения которых он так долго добивался. «Этот парень — животное», — охарактеризовал Эмануэль наследного принца своему другу. Раньше агент восхищался Мухаммедом, а теперь называл его «доктором Джекилом и мистером Хайдом».
Ричард Брэнсон 12 октября прервал переговоры с саудовским правительством о сделке, согласно условиям которой королевство должно было вложить $1 млрд в его компанию, занимающуюся организацией космических путешествий. В заявлении Брэнсона, опубликованном компанией, говорилось, что если саудовские власти причастны к убийству Хашогги, то «это, несомненно, приведет к отказу западных предпринимателей от сотрудничества с правительством Саудовской Аравии». Бизнесмен также заявил об отказе от руководства двумя саудовскими проектами в сфере туризма.
Все это время Брэнсон негласно продолжал переписываться с Мухаммедом. Саудовская Аравия предоставляла его бизнесу много возможностей, и он решил помочь принцу восстановить репутацию на Западе. Для начала он предложил Мухаммеду освободить из тюрем гражданских активисток. «Если вы помилуете этих женщин и некоторых мужчин, весь мир увидит, что ваше правительство действительно старается идти в ногу со временем, — писал бизнесмен в сообщении, опубликованном The Wall Street Journal. — Это не изменит того, что произошло в Турции, но, поступив так, вы положите начало своей реабилитации в глазах людей».
Другие предприниматели тоже проявили двуличие. Масаёси Сон из SoftaBank, управлявшей саудовскими инвестициями на сумму $45 млрд, отказался было участвовать в форуме, но все-таки приехал в Саудовскую Аравию. Некоторые бизнесмены, стремившиеся избегать публичных встреч с принцем, не отказываясь от денег королевства, пришли на ужин, сервированный под пальмами во дворе роскошного дома Ясира ар-Румайяна — человека, которого наследный принц назначил главой Фонда национального благосостояния страны, инвестировавшего в такие компании, как Uber и SoftBank. На озаряемом малиновыми лучами заходящего солнца дворе его поместья присутствовали банкир Кен Мулис, финансист и конгрессмен от Республиканской партии Эрик Кантор и несколько знаменитостей из Кремниевой долины, в том числе основатель компании Uber Трэвис Каланик, венчурный инвестор Джеймс Брейер и управляющий компанией Питера Тиля.
Для многих отношения с саудовцами были слишком важны, чтобы разрывать их из-за какого-то убийства. Так, компания Bloomberg L.P. не отказалась от совместного предприятия с медиакомпанией, принадлежавшей королю Салману. Джей Пенске, владелец журнала Rolling Stone, получил от Суверенного фонда Саудовской Аравии $200 млн. Джон Бёрбанк, руководитель американского хедж-фонда, тоже присутствовал на ужине у ар-Румайяна. В интервью The Wall Street Journal он высказался о смерти журналиста весьма откровенно. «Вся эта история с Хашогги ничего не значит. Она не так важна, как широкомасштабная и радикальная либерализация королевства», — сказал он. Когда речь зашла об инвестициях в Саудовскую Аравию, предприниматель добавил: «…жизнь одного человека ничего не решает, если только это не жизнь самого Мухаммеда ибн Салмана. Смерть Хашогги не имеет никакого значения».
Пока представители финансового мира успокаивали свою совесть, разведки разных стран мира и сотрудница ООН, занимавшаяся расследованием случаев внесудебных казней, пытались понять, что же на самом деле произошло с Хашогги в Стамбуле. Через несколько недель после трагедии сотрудники ЦРУ обнаружили, что как раз тогда, когда журналиста убивали, Мухаммед ибн Салман отправил Сауду аль-Кахтани не менее 11 сообщений. Более того, за два месяца до расправы наследный принц говорил приближенным, что если ему не удастся уговорить Хашогги вернуться на родину, то «можно заманить его в какую-нибудь другую страну и отдать соответствующие распоряжения». В итоге в ЦРУ пришли к выводу, что Мухаммед «мог заказать убийство».
Правительство Саудовской Аравии заявило, что выдвинуло обвинение против 11 человек, связанных с убийством Хашогги. Аль-Кахтани среди них не было. Помощник Мухаммеда продолжал работать при королевском дворе. Но наказания он все-таки не избежал. Министерство финансов США ввело против аль-Кахтани и еще 16 человек персональные санкции, лишив их доступа к американским банкам.
Между тем турки использовали аудиозаписи из консульства для оказания давления на короля Салмана. Анкара надеялась заставить короля лишить сына части полномочий и назначить другого ответственного за внешнюю политику. Власти Турции оказывали содействие расследовавшей убийство Хашогги Аньес Калламар — француженке, совместно с Колумбийским университетом занимавшейся расследованиями нарушений прав человека. В ООН она до 2021 года занимала пост специального докладчика по вопросу о внесудебных казнях, казнях без надлежащего судебного разбирательства или произвольных казнях. Через несколько месяцев после убийства Хашогги она со своей командой отправилась в Турцию. В Анкаре Аньес и ее сотрудники сразу обнаружили слежку. По словам правозащитницы, даже в кафе, где расследователи пытались что-то обсудить, рядом с ними всегда ошивался какой-нибудь странный человек.
В хорошо укрепленном здании штаба турецкой службы безопасности команду Калламар встретил сам глава турецкой разведки Хакан Фидан. Хваткий выпускник Университета штата Мэриленд и бывший офицер турецкой армии, он прекрасно знал, как использовать разведку для удовлетворения политических амбиций Эрдогана, который однажды даже назвал его своим «тайным хранителем». Фидан предоставлял иранцам полезную информацию об Израиле, но в то же время был полезен и американским спецслужбам (в сети даже можно найти сделанную в Белом доме фотографию, на которой он запечатлен рядом с Эрдоганом и президентом Обамой).
Фидан встретил Калламар в офисе на первом этаже похожего на крепость здания штаба. После непродолжительного разговора он сказал правозащитнице, что ее команде разрешается прослушать аудиозаписи, но запрещается делать заметки. При этом Фидан заметил, что не будет присутствовать при прослушивании — это слишком тяжело. Фидан покинул офис. Его люди включили аудиозаписи для Калламар и ее команды, в которую входил переводчик. Люди Аньес пытались отвлечь турок, чтобы ее коллеги могли записать услышанное. Послушав аудиозаписи и проконсультировавшись с экспертами в области специальных операций, Калламар пришла к выводу, что, видимо, саудовцы изначально планировали похитить Хашогги, но в какой-то момент поняли, что сделать это будет слишком трудно, и решили убить его.
Прослушивать записи действительно было тяжело. Хашогги незадолго до убийства явно был сильно испуган. Правда, в итоге эксперты уехали из Анкары разочарованными: из семичасовой записи турки позволили прослушать только 45 минут. Они даже не предоставили расшифровку записей, ссылаясь на секретность. «Вопросы, возникающие в связи с этим убийством, будут стоять до тех пор, пока не будут рассекречены аудиозаписи», — считает Калламар. Она также отмечает, что из-за непрозрачности саудовской судебной системы, явной сосредоточенности следствия на поиске киллеров, а не заказчиков, и отказа властей США опубликовать разведданные все произошедшее до сих пор покрыто тайной.